Международный трибунал по бывшей Югославии – позорное наследие российской внешней политики 1990-х годов завершает свою работу, чуть-чуть не дотянув до 25-летнего юбилея. К чему пришло судилище, объективность которого подчас оценивают даже ниже, чем «троек» НКВД? И какие еще сюрпризы способен преподнести МТБЮ после своей бесславной кончины?

После вынесения вердиктов по делам Ратко Младича и Ядранко Прлича МТБЮ завершил основную часть своей работы и прекратит существование уже к концу декабря. Об этом объявил на заседании Совета Безопасности ООН председатель Трибунала – мальтийский судья Кармел Агиус, призвав не оставлять без ответа то, что «некоторые используют ситуацию» вокруг самоубийства генерала Праляка в своих интересах. 

Кто именно и в каких интересах, Агиус, проведший в должности судьи МТБЮ 16 лет, не пояснил. В любом случае, лично его интересы, как и интересы некоторых других бывших и пока еще действующих судей и прокуроров Трибунала, учтены в полной мере. Члену Апелляционного суда Мальты 1945-го рождения грозили пенсия и ловля тунца, а теперь его слушает весь Совет Безопасности ООН. Еще до самоубийства генерала Праляка мальтиец прославился тем, что вел дело одного из главных и печально известных мусульманских военных лидеров Насера Орича и оправдал его, а затем приговорил к 32 годам заключения Радослава Брджанина – главу кризисного штаба сербской автономии Боснийская Краина.

Американец Теодор Мерон и бельгиец Серж Брамерц – наиболее раскрученные из членов Трибунала (если забыть о Карле дель Понте) 24-летнюю деятельность МТБЮ тоже оценили положительно. Первый заявил, что итоги «превзошли самые оптимистичные ожидания его сторонников» и не подтвердили сомнения скептиков, более того, Трибунал «прояснил и укрепил фундаментальные принципы международного гуманитарного права». Брамерц же сообщил, что Трибунал привлек к правосудию «самых злостных преступников югославских войн», а остальных, по его мнению, должны судить сами страны бывшей Югославии. При этом, отвечая критикам, считающим, что деятельность МТБЮ не привела к примирению на Балканах, бельгиец выразил уверенность, что дело не в вердиктах Трибунала, а в том, что в самом регионе не «признают громадных злодеяний прошлого», то есть – не прониклись и не каются.

Брамерц – единственный судья за всю историю МТБЮ, который регулярно позволял себе иметь собственное мнение и идти против «трибунальского мейнстрима». Например, оспаривал оправдательный вердикт албанскому боевику и нынешнему премьеру Косова Рамушу Харадинаю. Не получилось, но попытка зачтена, пусть даже общий характер поведения бельгийца не характеризует его как «героя-одиночку». Скорее, он из тех судей, которые воспринимали МТБЮ не столько как инструмент Фемиды, сколько как бюрократический аппарат для «исправления людей» и принуждения целых наций к пересмотру своих взглядов, истории и идеологии. По сути, это европейское либеральное мессианство. Отличие Брамерца от остальных лишь в том, что он пытался исправить сразу всех, а не отдельно взятых сербов.

«Слишком многие слушают военных преступников, которые прячутся за утверждениями об общей ответственности. Они настаивают, что судят не их, а их народы», - резюмировал бельгиец, подчеркнув «индивидуальную ответственность» каждого из осужденных за совершенные злодеяния.

Этой фразой он явно пытался откреститься от наиболее сомнительного постулата, специально изобретенного в МТБЮ и ранее в юридической практике не существовавшего – «общей ответственности». На практике это означало, что Трибунал голословно обвинял сербских генералов и политиков в существовании некоего общего заговора с целью физического уничтожения мирного населения. То есть, политики и генералы собрались, например, в кафане и договорились между собой, что будут заниматься геноцидом мусульман и албанцев. Аналог Ванзейской конференции 1942 года, только без каких-либо физических доказательств для разбора в Нюрнберге.

Впоследствии эта политика была скорректирована. Поскольку всех обвиняемых сербов невозможно было совместить во времени и пространстве (НКВД в процессах 1937 года, судя по стенограммам, хотя бы пытался создавать видимость доказательной базы, подгоняя реальные перемещения фигурантов под выдуманные обвинения), в МТБЮ придумали множество «маленьких Ванзее», но тоже – без реальных доказательств их наличия. По умолчанию стали считать, что «все обвиняемые так думали», и эта уникальная по юридическим меркам «мыслепрактика» легла в основу десятков приговоров. Одновременно предполагалось, что мусульмане, албанцы и хорваты «так» не думали, ибо по определению хорошие ребята, которым не повезло жить рядом со злыми сербами.

Теперь актеры прячутся за занавесом. Четверть века фарса завершились эффектным жестомгенерала-театрала Праляка.

Герой на осле

Продолжая сравнение с театром, нельзя не упомянуть, что наиболее характерный пример «эффективности» и «компетентности» МТБЮ и его отдельно взятых судей откровенно комичен.

С 1995 по 1998 годы одним из самых разыскиваемых Трибуналом «преступников» был боснийский серб Грубан Малич, которого обвиняли в массовых изнасилованиях мусульманок в лагере Омарска. Тогдашний главный прокурор МТБЮ южноафриканец Ричард Голдстоун лично включил Малича в список подозреваемых, и какое-то время британский спецназ действительно пытался его изловить. В Балканах Голдстоун ничего не понимал и не обратил внимания ни на карикатурное имя «Грубан», ни на албанскую фамилию (mali – гора). Зато охотно читал американские СМИ, где и прошла информация о «серийном насильнике Грубане Маличе».

Тут надо понимать, что байка про «ритуальные изнасилования» мусульманок, которые совершались якобы для того, чтобы собственные семьи в силу консервативных традиций отрекались от жертв, и общая численность бошняков сокращалась, - одна из самых тиражируемых в массовой культуре. На ней построено бесчисленное количество фильмов и эпизодов популярных сериалов – от пропагандистского, но реалистичного «Закона и порядка» до карикатурных «Касла» и «Костей».

Голдстоун – не менее показательный для МТБЮ персонаж, чем Агиус, а в ЮАР фигура и вовсе культовая. Бывший Верховный судья Трансвааля десятилетиями подрывал систему апартеида изнутри, пытаясь трактовать законодательство настолько узко, насколько это было возможно, и со временем стал чем-то вроде «Десмонда Туту от юриспруденции». Дальнейшая его карьера уникальна. ООН назначила его главой международной комиссии по расследованию войны в Газе в 2008-2009 годах (операция «Литой свинец»). Затем он – еврей по происхождению – входил в комиссию по идентификации нацистских преступников, скрывающихся в Аргентине. Тогда конфликта интересов никто не заметил, но итоги работы Голдстоуна в Газе все-таки вызвали международный скандал, после которого он несколько раз пересматривал выводы собственного доклада и каялся.

Тридцать лет спустя (точнее, в 1995-м) журналист Небойша Еврич без тени улыбки и под стакан ракии рассказал американским коллегам (включая Саманту Пауэр – будущего постпреда США в ООН, а тогда репортера четырех американских изданий в Сараево), что Грубан Малич - один из самых жестоких военных преступников, повинный в массовом изнасиловании мусульманок в лагере Омарска. Не Бог весть какая шутка, но издеваться над доверчивыми, напичканными стереотипами американцами было что-то вроде командной игры не только на Балканах. По законам жанра байка быстро обросла шокирующими подробностями, перекочевала на страницы уважаемых изданий и так дошла до прокурора Голдстоуна.

Обман вскрылся довольно быстро (Еврич сам дал задний ход, увидев, до чего разросся его юмор), но бюрократический механизм МТБЮ работал уже на полную, и «военного преступника №3» Грубана Малича три года не могли исключить из списка разыскиваемых лиц, тратя ресурсы на его поиски. Ричард Голдстоун стал объектом насмешек, в его профессионализме публично усомнились даже сокурсники по университетам Виттватерсранда и Гарварда. Но все это не помешало карьере южноафриканца в качестве международного прокурора, что уже само по себе характеризует всю эту систему наднациональных судов и расследований.

А Небойша Еврич написал книгу «Герой на осле едет в Гаагу», что было уже вовсе не смешно.

Сербская жатва и русский позор

Суммарно МТБЮ присудил сербам более 1000 лет тюрьмы. Вместе с черногорцами они составили более 60% всех осужденных. Хорваты, например, всего 18%, при этом многие из них, как и албанцы, впоследствии были оправданы, либо же добились серьезного сокращения сроков. Исключения единичны.

Первым, кого осудил МТБЮ, стал Дражен Эрдемович, простой хорватский солдат (впоследствии амнистирован). Последний приговор отклонил апелляцию Ядранко Прлича – одного из руководителей Хорватской Республики Герцег-Босна (фото: Jasper Juinen, Nikola Solic/Reuters)

Хуже того, осужденные хорваты, мусульмане и албанцы – это либо рядовые исполнители «от сохи», либо офицеры не старше капитана. Тогда как все политическое и военное руководство Сербии и Республики Сербской (президент Югославии Милошевич, президенты РС Караджичи Плавшич, президент Сербской Краины Бабич, министр обороны Югославии Ойданич, глава МВД РС Станишич, премьер Сербии Никола Шаинович, командующий Армии сербской Младич, начальник разведки РС Толимир и многие другие) попали в тюрьму либо навсегда, либо надолго, либо же умерли при странных обстоятельствах или покончили с собой. Исключения есть и в данном случае, например, формального президента Сербии в 1997-2002 годах Милана Милутиновича оправдали, но его и судить-то было странно – про Милутиновича каждая балканская собака знала, что он тихий, бесцветный, ни на что не влияющий человек.

По факту получилось, что военные преступления совершали исключительно сербы, а всё остальное – «эксцессы исполнителей». Так МТБЮ окончательно превратился в инструмент «борьбы добра со злом», что нанесло серьезный удар по самосознанию сербов. Они страдали от коллективного «комплекса жертвы» еще со времен турецкой оккупации, а деятельность МТБЮ только усугубила эту деформацию национального менталитета. Все сербские государства и квазигосударства оказались загнаны в угол – и уже там добиты массовой культурой как главным пропагандистским механизмом современности.

В более широком смысле МТБЮ дискредитировал и всю международную юридическую систему. Многие юристы ставят под сомнение уже то, что учрежденные ООН трибуналы вообще вправе судить физических лиц – такие суды должны учреждаться через международные договора, а не через резолюции Совбеза. Тем более, что выработать действительно независимую бюрократическую систему оказалось невозможным. «Беспристрастный инструмент правосудия» в современном мире это фикция, мираж, как и вся так называемая «романтическая политика», построенная на мессианстве, а не на реальных дипломатических обстоятельствах.

Возникает вопрос: зачем вообще это было нужно? И как во всё это вляпались мы?

Россия поддержала создание МТБЮ и даже некоторое время в его финансировала, но ни один российский судья или прокурор (и даже адвокат, что странно) в его работе не участвовал. Тут дело даже не в главе МИД Андрее Козыреве (хотя и в нем тоже), а в общей ситуации в стране, которая в те годы даже с внутренней политикой не справлялась, а уж внешней для нее практически не существовало. О фактической гибели отечественной внешнеполитической системы в первой половине 90-х сейчас мало пишут (в отличие, например, от развала экономики), а ведь сам факт существования МТБЮ – наглядный пример того хаоса, что творился тогда не только в высотке на Смоленской площади, но и в Кремле.

Провернуть весь этот фарш назад не удастся никогда, и никто персонально за него не ответит (не тащить же Козырева из его уютного дома в США в российский суд за измену Родине, хотя хотелось бы). Но практика международных трибуналов с почти неограниченными полномочиями должна быть забыта как страшный сон. Москва больше никогда не позволит ООН создать нечто подобное.

Миф и осиновый кол

Даже теперь МТБЮ не уходит «в никуда», оставив после себя только незабываемые впечатления. Некоторое время будет сохраняться так называемый «остаточный механизм» - временная структура с ограниченным мандатом. Кроме того, архивы Трибунала, отдельно взятые досье и ордера, включая высосанные из пальца, никуда не денутся. Предполагается, что они будут предоставлены в распоряжение местных правоохранительных систем, например, Боснии и Черногории.

Президент БиГ Алия Изетбегович, президент Хорватии Франьо Туджман и президент Сербии Слободан Милошевич на подписании Дейтонских соглашений (фото: Yannis Behrakis/Reuters)

То есть, черногорское правительство, вступившее в НАТО и в одночасье превратившееся в главного русофоба Балкан, теперь сможет по собственной инициативе преследовать, например, граждан России и Сербии, ссылаясь на какие-нибудь «файлы МТБЮ». Судьба всей этой документации должна быть каким-то образом прояснена, иначе она будет использоваться как инструмент политического или личного давления – вплоть до бытового шантажа (к слову, автору этих строк закрыт въезд в ряд крупных европейских стран как раз на основании неких «файлов МТБЮ» по делу Здравко Толимира).

И все же морально-этические последствия работы МТБЮ гораздо страшнее. Несправедливость и ангажированность его деятельности привела не к примирению на Балканах, что декларировалось как главная цель работы, а к усилениюмежгосударственного недоверия и к созданию целой системы секретных или полусекретных соглашений между международными организациями (ОБСЕ, ЕС, НАТО) и отдельно взятыми странами. Система секретных договоренностей по принципу «ты мне – я тебе» сроду не работала на мир, а только лишь разгоняла конфликты, создавая краткосрочные преференции для отдельных своих участников. Сейчас, увы, все идет к тому же, и труп МТБЮ еще долго будет «работать Дракулой», провоцируя из гроба новую кровь.

Осиновый кол в этом смысле – универсальное средство, но чтобы его вбить, требуется политическая воля. Например, дезавуирование задним числом наиболее провокационных приговоров или некое (хотя бы щадящее) публичное осуждение всей практики Трибунала. Однако в закреплении результатов работы МТБЮ заинтересованы слишком многие. Это и целые страны, и международные организации, засветившиеся в войнах в Югославии, и отдельные лица (судьи, прокуроры, политики, журналисты), сделавшие себе на Трибунале имя и карьеру.

И главное: МТБЮ работал не столько на правосудие, сколько на создании политического и гуманитарного мифа, ставшего неотъемлемой частью идеологии западного глобализма. А это уже слишком значимо, чтобы можно было надеяться на пересмотр отношения к результатам работы МТБЮ – в противном случае рухнет вся пирамида.

Правда, это отнюдь не означает того, что не стоит и пытаться. В Сербии уже создан альтернативный трибунал, который, конечно же, никто в Европе всерьез не воспринимает. Имеются и собственные инструменты пропаганды, хотя им сложно тягаться с Голливудом, который 25 лет эксплуатирует образ серба-садиста. Есть, наконец, позиция России, правда, наиболее ярко ее озвучивал покойный Виталий Чуркин, в 1991-93 годах работавший спецпредставителем президента РФ по урегулированию конфликтов в бывшей Югославии.

Но нужно еще желание заниматься этой долгой и тяжелой работай. Стремление не оставлять результаты деятельности МТБЮ в виде абсолютной победы одной силы над другой якобы в рамках международной юридической системы (если от нее теперь вообще хоть что-то осталось).