Качественный обзор работы пропагандистской машины Халифата.

Статья сможет познакомить с особенностями и приемами информационно-психологической войны, которые применяют пропагандисты Халифата.

Я уже довольно долгое время изучаю пропаганду так называемого «Исламского государства». Это часть моей ежедневной работы, и в обычный день, занимаясь этим делом, я абстрагируюсь и не реагирую эмоционально.

Я понимаю, что то, что передо мной предстает, отвратительно. Но я редко в полной мере испытываю ужас от увиденного.

Однако 4 июля мои защитные механизмы не сработали, когда я увидел это видео, распространенное ИГ. Группу мальчиков-подростков выстроили в ряд, перед ними на коленях стояли, как было заявлено, солдаты армии Асада. Мальчики целились в затылок солдатам. Все это происходило в древнеримском театре в сирийской Пальмире.

Как всегда, я остановил видео перед моментом убийства. Я уже привык к сверхжестокости ИГ, но это видео отличалось от других. Дело в том, что на моем рабочем столе стоит сделанная почти пять лет назад семейная фотография, на которой запечатлены я, моя жена, отец и мачеха — в том самом римском театре.

В то время я жил в Сирии, а они были одними из последних моих гостей перед тем, как я покинул эту стремительно скатывавшуюся к гражданской войне страну. Тогда я еще не догадывался, что ее ждет.

4 июля группировка ИГ распространила видео убийства, как было заявлено, «солдат армии Асада» в древнеримском театре

С тех пор я продолжал следить за происходившим в Сирии, изучая эволюцию его джихадистских группировок. Я постоянно натыкался на различные видео о том, как уничтожаются памятники древности, которые я когда-то с восхищением посещал —будь то цитадель Алеппо, крепость-амфитеатр в Босре или поразительно сохранившийся замок крестоносцев Крак де Шевалье.

Но никогда я не видел ничего, подобного этому полному злорадства и ненависти видео, снятому в Пальмире. Никогда еще контраст между недавним прошлым и настоящим не был столь разительным.

Несколько дней я не мог забыть это видео и постоянно возвращался к мыслям об этих солдатах и детях, которых использовали для убийства. Даже несмотря на мою тогдашнюю убежденность в том, что я понимаю, почему они делают подобные вещи, я не мог ответить на этот вопрос с полной, основанной на доказательствах, уверенностью.

Я решил, что в дополнение к тем исследованиям, которые я уже провел, мне необходимо собрать данные, которые позволили бы мне изнутри понять психологию пропагандиста ИГ.

«Погрузиться в мир ИГ»

Вооруженный уже полученными знаниями, я хотел погрузиться в их мир, чтобы понять, для кого предназначены эти видео и как эти видеоматериалы отражают то, каким видит себя «Исламское государство». Мы знаем, что для идейных сторонников ИГ его милитаризованная пропаганда сверхжестокости привлекательна и доставляет удовольствие.

А что насчет остальных? Как насчет тысяч мужчин, женщин и девушек, бросающих свои дома ради халифата ИГ?

Первое, что я сделал, зная, что такое погружение займет много времени, — я установил временные границы. Я решил отвести на эту работу, — по крайней мере, предварительно, — один месяц.

Так что все 30 дней мусульманского месяца Шавваль, начинающегося, согласно календарю самого «Исламского государства», 17 июля и заканчивающегося 15 августа, я проводил по два часа в день, изучая сеть сторонников ИГ, пишущих в «Твиттере»на арабском языке, просеивая через мелкое сито различные формы и методы пропаганды и используя для этого комбинации бесчисленных хэштегов, используемых пропагандистами «Исламского государства».

То, что я нашел, меня поразило, но не из-за своей жестокости. Всего за 30 дней официальные пропагандисты ИГ создали и распространили 1146 различных образцов пропаганды: подборки фотографий, видеоролики, аудиозаписи заявлений, сводки радионовостей, текстовые обзоры, журналы, плакаты, брошюры, теологические трактаты — список можно продолжать еще долго.

После того как одинаковые пропагандистские материалы на разных языках были сгруппированы (выпуски новостей по радио и текстовые обзоры выпускались на шести языках), оказалось, что всего было выпущено 892 образца. Все они были представлены в единой форме и очень хорошо выполнены — до мельчайших деталей.

Я ожидал, что пропагандистских материалов ИГ в сети немало, но никак не мог подумать, что их будет так много. Мне было интересно узнать, что думают об этом другие эксперты, и я связался с послом Альберто Фернандесом, директором Центра стратегических антитеррористических коммуникаций (CSCC) — команды, созданной Госдепартаментом США и занимающейся противодействием пропаганде «Исламского государства» в интернете.

Он быстро ответил, сообщив, что, хотя для него это и не было большим сюрпризом, материалов оказалось намного больше, чем он ожидал.

Это поразительный уровень пропагандистской активности, с которым, вероятно, не могут сравниться никакие другие негосударственные экстремистские движения, независимо от того, прибегают они к насилию или нет.

30 дней месяца Шавваль

Я решил подробно проанализировать полученную выборку данных. Поначалу образцы пропаганды, опубликованные за 30 дней месяца Шавваль, выглядели знакомо. Там были элементы, которые я встречал раз за разом, такие как аудио- и текстовые сводки о военных подвигах ИГ за предыдущий день.

Они появлялись ежедневно, с завидной методичностью. Кроме этого, в сети появлялся обычный коктейль из материалов о гражданской жизни, о военных операциях, о сверхжестоких расправах, а также о примерах милосердия и атмосфере товарищества в рядах боевиков, которая так привлекательна для иностранных рекрутов. В некоторые дни определенные темы появлялись чаще других.

Содержание пропагандистских материалов было обширным и меняющимся

Чаще всего подчеркивалась утопическая идея социальной справедливости, работающей экономики, религиозной «чистоты» и постоянного расширения«халифата». В другие дни больше рассказывалось о военной подготовке и парадах, а также о проведении боевых операций.

Кроме этих довольно поверхностных наблюдений, можно сказать, что содержание пропагандистских материалов было настолько обширным и меняющимся, что коротко охарактеризовать его было непросто. Например, в типичный день 23-го числа месяца Шавваль были опубликованы 50 различных пропагандистских материалов. Фоторепортажи и видео включали кадры наступлений ИГ на севере Сирии и восхваления погибших в Салахуддине.

Фотографии на тему жертвенности представляли собой картины последствий воздушных налетов «крестоносцев-сефевидов» в иракских провинциях Анбар и Киркук. Однако большей частью пропагандисты были заняты тщательной проработкой темы«нормальной» жизни. 32 материала из 50 демонстрировали «мирную» жизнь: обучение штукатуров в мастерской Мосула, распространение газет в Фалудже, ремонт тротуаров в Талафаре, установку телефонных линий в Кайяре, конфискации и сжигание сигарет в Шаркате и даже загон верблюдов в Бир-аль-Касабе.

Усилия ИГ по поддержанию своего «бренда» отличаются неумолимой настойчивостью. Определенные темы и ключевые сюжеты выделяются в общем потоке, но лишь через месяц после начала этого исследования я смог выделить основные тенденции. Поняв это, я наткнулся на секрет медийной стратегии ИГ: «производить, производить, производить».

Создавая такое большое количество материалов, что становится невозможно за ними уследить, медийщики ИГ постарались сделать для нас невозможным понимание того, чем они занимаются. Они вываливают в интернет столько материалов, что становится невозможно разобрать, какой «бренд» они создают. Они дезориентируют своих противников и в то же самое время привлекают любопытных и беззащитных.

Однако, вооруженный базой данных, собранных за месяц Шавваль, и возможностью задним умом оценить ситуацию, я мог эту проблему обойти. Этот пропагандистский лабиринт может быть разобран на части. Вскоре я понял, что проект, который я начал как свою личную попытку залезть в голову пропагандиста ИГ, стал чем-то намного большим.

Одна из подборок фотографий была посвящена казни гомосексуалиста

Когда в моих руках оказался структурированный архив, я начал выделять тенденции, закономерности и аномалии. С самого начала поразительным было отсутствие жестокостей. Из прошлых исследований я знал, что «бренд» ИГ — это нечто гораздо большее, чем пролитие крови его врагов, но в первые несколько дней Шавваля эти мотивы полностью отсутствовали. В ретроспективе это имело смысл.

Утопия «халифата»

Месяц Шавваль, наступающий сразу после Рамадана, начинается праздником разговения Ид аль-Фитр. ИГ предсказуемо попыталось на этом сыграть. Его СМИ должны демонстрировать своей аудитории, что как внутри, так и за пределами «халифата»с Идом в стиле ИГ ничто не может сравниться. Для этого пропагандисты сосредоточились на двух элементах утопии «Исламского государства» — религии и социальной жизни его «граждан».

Они смаковали сцены раздачи милостыни нуждающимся в Сирии и Ливии и посвятили огромное количество времени показу праздничных молитв и общей атмосферы праздника — дети, играющие на аттракционах, игрушки и сладости, раздаваемые сиротам, бойцы, сидящие в первых рядах и распевающие песни, пьющие чай и смеющиеся над чем-то вместе.

В какой-то момент появилась даже трансляция передачи официальной радиостанции ИГ «Аль-Байян», в которой «случайные прохожие» рассказывали о своих впечатлениях от праздника — конечно, исключительно восторженных.

Через какое-то время, когда Рамадан уже ушел в прошлое, картины взрослых, играющих с детьми, начали сочетаться с ежедневными материалами на военные темы. Подборки фотографий о выращивании дынь, различных ремеслах и предприятиях, о природе, конфискации сигарет и уборке улиц почти ежедневно перемежались с фотографиями боевиков в масках, обстреливающих из минометов какие-то цели, осквернения груд тел убитых «врагов» и хвастовства захваченными трофеями.

Кроме этих тщательно подобранных фотогалерей (их было 696), были опубликованы 64 видео, посвященные различным сторонам функционирования ИГ как «государства» —от регистрации браков и работы чиновников, отвечающих за пекарни, до неумолимого разрушения «идолопоклоннических» памятников «религиозной полицией» и ужасных публичных экзекуций людей, обвиненных в «религиозных преступлениях». В одном случае мужчина, обвиненный в гомосексуальности, был сброшен с крыши и забит камнями собравшейся разъяренной толпой.

Дети в парке развлечений — еще один элемент пропаганды ИГ

На каждые два видео о повседневной жизни было одно, рассказывающее о военных аспектах операций ИГ: обучение новых рекрутов владению снайперским оружием,«мученики», читающие свои завещания, перед тем как взорвать себя, а также тщательно срежиссированные атаки на позиции неприятеля.

На фоне постоянного сочетания картин мирной и военной жизни пропагандисты постоянно разыгрывали ноту виктимизации — постоянно демонстрируя тела убитых и изувеченных детей, женщин и стариков, пытаясь выжать максимум политической выгоды из побочных потерь, вызванных воздушными ударами противника.

Независимо от того, показывали ли они последствия ударов сирийской армии или международной коалиции, картины были неизменно ужасающими, и это позволяло легитимировать существование объявленного ИГ «халифата» и оправдывать бесчисленные преступления его боевиков.

Вопреки появившимся в июле бесчисленным сообщениям о том, что ИГ смягчает уровень собственной жестокости, спектр демонстрируемых актов насилия никогда существенно не сокращался.

Уже на пятый день месяца Шавваль в интернете появилось видео, на котором было показано, как солдата сирийских правительственных войск в провинции Хама убивают выстрелом в спину и сбрасывают с обрыва.

Четырьмя днями позже появилось видео обезглавливания «шпионов» в Ираке и еще через несколько дней — видео, на котором группу «врагов» ИГ в Афганистане связывают и взрывают зарядом взрывчатки, на котором их заставили сидеть.

Мотивы жестокости

Чем дальше, тем яснее становились мотивы этих публичных убийств. Таким образом посылалось предупреждение, но не международному сообществу. Целевой аудиторией этих видео были потенциальные недовольные, живущие на территории, контролируемой ИГ.

Боевики ИГ в бассейне — казалось бы, обычная жизнь…

Их ставили перед дилеммой — оставайтесь с нами и живите в утопии ИГ или помогайте врагу и умрите чудовищной смертью. Важно то, что эти предупреждения появлялись не часто. Пропагандисты ИГ хотели запугать и ожесточить свою аудиторию, но они не хотели, чтобы эти сцены насилия стали привычными. Месседж был гораздо сложнее, и одним лишь насилием передать его было невозможно.

Одного я не ожидал — в отличие о того, что я заметил в первый год «халифата» ИГ, —очень мало времени было посвящено идеям принадлежности и милосердия, одно время бывшими основой публичной дипломатии ИГ.

Лишь пару раз пропагандисты попытались привлечь иностранных рекрутов идеями товарищества и дружбы в рядах бойцов. В основном призывы к новым рекрутам имели религиозное содержание. Точно так же очень малая пропорция месячного потока пропаганды была посвящена обещаниям амнистии раскаявшимся противникам ИГ. До этого ИГ часто хвалилась этой политикой. Все это — индикатор того, что пропагандисты подстраивают свою работу под более широкую стратегию руководства«Исламского государства».

Не проходило и дня без того, чтобы пропагандистская машина ИГ не выпускала очередную порцию материалов. Отдельные части каждого пакета пропаганды, рассмотренные в изоляции, мало что значили.

Однако в сочетании друг с другом они представляли картину жизни этой группировки, в которой каждый мог что-то найти для себя: жестокие наказания оппонентов, чтобы привлечь сторонников и напугать врагов, процветающее сельское хозяйство и промышленность для тех, кто ищет материального благополучия, неотвратимость наказания в виде отрубания конечностей, побиения камнями и обезглавливания для тех, кому дорого торжество порядка и закона, не говоря уже об убежденных иностранных джихадистах, стремящихся жить по правилам шариата в самой средневековой его интерпретации.

И все это — в сопровождении картин живописных ландшафтов и живой природы, оттеняющих картину рая. Одно несомненно — «бренд» ИГ тотален.

Когда я изучил эту базу данных, я понял, что пропаганда направлена не только на прославление ИГ за границей — вербовку новых сторонников, поддержание интереса симпатизирующих и привлечение спонсоров. Она также предназначена для того, чтобы удерживать ситуацию внутри ИГ.

Пропаганда при отсутствии свободы СМИ

Поставьте себя на место любого человека, живущего на территории, контролируемой ИГ. У вас нет свободного доступа к интернету, а в те редкие моменты, когда он есть, вам в затылок дышит боевик ИГ, следящий за каждым вашим шагом. На территориях ИГ нет свободы информации — альтернативных точек зрения, нет новостей, подвергающих сомнению его пропаганду. Здесь нет ничего, кроме «новостей», предлагаемых пропагандистами ИГ, и трансляций, осуществляемых по всей территории множеством импровизированных «СМИ».

Идиллические картины перемежаются с кадрами расправ над «врагами»

В брошюрах, раздаваемых на этих «медийных пунктах», видео, транслируемых на больших экранах, и сводках новостей, звучащих из репродукторов, распространяется лишь идеализированный пропагандистами имидж «халифата». Аудитория находится в плену у этих новостей в прямом и переносном смысле этого слова.

В некотором смысле то же самое происходит и в интернете. Я занимался этим ради своего исследования, но для многих сторонников ИГ пропаганда — единственный источник новостей и информации.

Социальные сети известны своими объединяющими единомышленников группами. Пользователи сами выбирают свою виртуальную жизнь без оглядки на «мелочи»и нюансы. Когда эта динамика совпадает с отравляющей пропагандой, такой, какая исходит от ИГ, эта пропаганда становится еще более действенной. Даже если поклонники ИГ в интернете имеют открытый доступ к другим идеям и точкам зрения, они почти не ищут их и не обращают на них внимание. Они становятся психологически зависимыми от маркетинговой модели ИГ.

В июле я начал исследование с целью более глубоко разобраться в стратегии пропаганды ИГ. Однако результат стал намного более полезным. Имея их полную медийную картину, пусть даже лишь за один месяц, я имел возможность вычленить и оценить средства, с помощью которых эта группировка создает свой имидж — как внутри, так и за пределами собственных границ.

Возможно, те, кто борются с ИГ, смогут более эффективно противостоять его информационной монополии, если они будут вооружены точным знанием того, какую картину хотят создать люди, принимающие в ИГ решения. Это проект и его продолжение могут им в этом помочь.

Чарли Уинтер Старший исследователь фонда Quilliam

Материал взят с сайта RusNext.ru.