Мы живем в удивительное время. Сегодня в Дамаске я видел как сирийцы несли живые цветы к посольству России. Казалось бы, что общего может быть у этого ближневосточного народа с нами? Мы никогда не жили под одной крышей, в наших семьях практически нет общих родственников, у нас разные праздники, мы поклоняемся разным святым, наши предки не сражались бок о бок против смертельного врага, не строили вместе заводы, не поднимали вместе страну из руин. Общего у нас, мягко говоря, немного.

Но сегодня сирийцы несли живые цветы к посольству России. Я смотрел на этих людей. Пятый год войны, сто тысяч убитых только среди военных. Потери среди мирных жителей подсчитать практически невозможно. Оккупировано больше половины страны, народ прижат к узкой полоске моря, главный промышленный центр, Алеппо, захвачен и разрушен. Третий город страны, Хомс, в руинах. Национальная валюта обесценилась в более чем в 6 раз, миллионы беженцев, ситуация непрерывной катастрофы. Казалось бы, какое дело этим людям до судьбы наших граждан?

На улице мы спрашивали сирийцев про катастрофу Аэробуса «КогалымАвиа». Не было такого, кто бы не знал. Кто-то стеснялся говорить на камеру, но устно выражал слова поддержки, соболезновал нашей трагедии, благодарил русский народ, президента Путина за поддержку, выражал уверенность, что мы все выстоим и победим.

Сирийский народ благодарен России за всё, что мы сделали для Сирии. За спасительную помощь, пришедшую в последний момент.

Я разговаривал с сирийцами, и невольно перед глазами вставали твиты нелюдей, захвативших Украину.

Нежить танцевала на телах еще не похороненных российских граждан. Первым желанием было запостить сделанные мною фото в Дебальцево: целое поле мёртвых украинских солдат, брошенных командованием. Или съязвить про украинский жовтно-блакитный флаг, который после Иловайска-Дебальцево ассоциируется исключительно с тряпкой для накрывания трупа.

Но потом я вспомнил знакомых ребят из Киева, с которыми я познакомился в Донецке.

Вспомнил, как мой друг недавно подвёз бабушку. На территории детского сада она поинтересовалась не Сбербанк ли это? Она шла пешком по бесконечным спальным районам Питера, заблудилась и ушла не в ту сторону. Сказала, что только приехала в Санкт-Петербург. Ей было 85, а идти более километра - и это только в одну сторону.

Мой друг подбросил её до Сбербанка, спросив, откуда она. Бабушка вжалась в кресло автомобиля и молчала. Мой друг всё понял, но спросил еще раз. Та ответила, - из Киева, так обреченно, как будто после этой фразы её сразу же высадят из машины.

Друг ответил, что, наверное, очень красивый город. Бабушка долго молчала и сказала: «По телевизору нам твердят, что россияне нас ненавидят. Я уже 2 недели в Санкт-Петербурге и не могу найти людей, которые нас ненавидят». Она бросила всё и приехала к внуку, потому что больше не могла прожить в Киеве на пенсию.

Я видел, я помню, как украинская артиллерия утюжила мирный Донецк, как рвались снаряды во дворах школ, на остановках троллейбусов, убивали детей, женщин. Эти террористические обстрелы, мстящие жителем Донбасса за их непокорность. Я помню как раз в сутки со стороны Авдеевки выкатывался танк и просто высаживал несколько выстрелов в спящий город, абсолютно не целясь. Потому что его целью были мирные люди в своих домах.

Но всё равно, я верю, что нежить, которая правит бал на бывшей Украине, это не украинцы. Всё равно, я знаю, я верю, что есть украинцы и есть укропы. Что будет новый Нюрнберг , что будет денацификация. Я верю, что та, братская Украина избавится от оккупации упырей. Я верю, что свет разгонит тьму, что нежить снова уползёт по щелям и что на свет снова выйдут настоящие украинцы.